Валенсия Аст эз'Хаус

Что-то было не так.
Мэйв это чувствовала с самого утра, стоило только разлепить глаза и взглянуть в этот идеально-белый потолок, от которого сейчас лишь тошнило. После трёх суток бодрствования было слишком тяжело что-то осознавать, поэтому девушка не придумала ничего лучше, чем вновь закрыть глаза, погружаясь в самый глубокий сон.
Проснулась Мэйв уже далеко за полдень, первым делом вновь изучая белоснежный потолок и восстанавливая в памяти события последних дней. Всё это показалось в этот миг какой-то глупой сказкой, написанной девочкой лет тринадцати, что мечтает о любви, но отрывать конечности – в переносном или прямом смысле – любит больше. Мэйв уже три дня в бегах. Трое суток пытается скрыться от всего, что её окружало. Три дня старается выжить, преследуемая какими-то людьми, нанятыми её «любимым» женихом. От последнего тошнит её уже точно не первые сутки. Просто даже произнесение этого слова вызывает внутри такое отвращение, что хочется скрыться в самом дальнем уголке комнаты, закрывая лицо руками.
Она всегда была лучом в тёмном мире. Может, не самым тактичным, неугомонным, иногда обидчивым, издевающимся порой, лезущим в самое пекло неприятностей, но уж точно не злым. И сейчас этот мир словно отворачивался от неё, заставляя бежать туда, куда глядят глаза. Бежать вперёд. Бежать. Бежать. Бежать.
— Твари, — шипит девушка, морщась от боли в ноге.
Ещё вчера попытка сбежать от всех проблем обернулась крахом. Как итог, она по своей собственной ошибке подвернула ногу, неудачно ступив на край лестницы. Благо, смогла удержаться за перила, иначе бы простой болью в конечности сейчас не отделалась.
Мэйв садится на кровати, проводя рукой вдоль светлых волос. Единственным разумным решением сейчас было уехать из Лурана раз и навсегда. Но она боялась. Просто потому что никогда не была за пределами этого тёмного города. Просто потому что даже так любила его.
Сидеть в этой квартире было рискованно, поэтому нужно было найти укрытие получше. Брызнув на себя холодной водой, блондинка упёрлась обеими руками в стенки раковины, смотря на себя в зеркало. Эти тёмные круги под глазами уже не уходили от неё, став вечным спутником за последние пару дней, а слёзы, скапливающиеся в уголках глаз, попеременно очерчивали мокрые дорожки на бледном лице. Ей обязательно нужно было сбежать. Скрыться. Залечь на дно на пару лет.
«Доигралась-таки», - почти что ехидно шепчет свой же внутренний голос, заставивший Мэйвис слегка улыбнуться. Если быть честной с самой собой, то да, она сама во всё это вляпалась, ей же и выбираться. Никто не тянул её во всё ввязываться. Но нет! Нужно было ещё раз идти напролом!
Кажется, можно уже ставить памятник за любовь к неприятностям.
Из квартиры она выходит уже после засевшего за тучами солнца. Если быть честной, Мэйв даже не знает, посещало ли это небесное светило сегодня их город. Девушка слегка хромает, но даже так движется вперёд, разглядывая перед собой дорогу. Если бы не одна важная встреча этим вечером, то она бы и не вылезла из квартиры, продолжая изучать тот самый белоснежный потолок. Но именно сегодня появился шанс избавиться от всего этого навеки. Шанс на новую жизнь ли? Вполне вероятно.
Переулки кажутся уже однотипными, настолько, что Мэйв даже на пару секунд теряется, проверяя, не заблудилась ли она. Прислушивается к звукам вокруг. И вновь теряется.
— Да здесь она, здесь, — негромко произносит мужской голос, в то время как сердце девушки, вытворяя замысловатый кульбит, почти буквально уходит в пятки. Она точно знает этот голос.
Мэйв бежит вперёд, не разбирая дороги, почти не чувствуя боли, что сейчас должна напоминать о себе. И вновь бежать. Бежать туда, куда глядят глаза. Девушка залетает в незнакомый переулок, морщась от темноты, а затем делает пару быстрых шагов по одной из лестниц, в надежде скрыться от преследования. И всё же падает на землю, разбивая колени в кровь.
Это было иное место. Совсем другое. И Мэйв понимает не столько из-за его вида, сколько из-за атмосферы и ужасного обдувающего холода. Кажется, от страха ещё и температура подскочила. Поднимается в полный рост, стараясь понять, где очутилась, а затем уходит глубже, надеясь хоть здесь скрыться от преследующих звуков страха.
Тут было тихо. Будто бы люди вообще не знали о существовании таких мест. Девушка вдыхает полной грудью, идёт чуть глубже, не слыша даже собственных шагов. То ли уже настолько не понимая происходящее, то ли просто не желая обращать внимание на хоть что-то постороннее. Мир и так перевернулся слишком сильно. Сейчас хочется лишь сесть где-нибудь здесь, навсегда оставаясь в тени, навсегда забывая о реальном мире…
— Ох, Мэйв, ты так и не научилась прятаться…
Глаза расширяются от ужаса, а последняя фраза проносится в голове блондинки раз десять. Мэйв даже не успевает повернуть голову на источник звука, как мужская ладонь обхватывает её горло, прислоняя к стене, из-за чего девушка хрипит, инстинктивно хватаясь за мужскую руку. Ей даже всё равно, что сейчас здесь несколько человек. Ей всё равно, что не выбраться. Ей просто хочется вдохнуть ещё раз нужный кислород.
— Пус…ти… — хрипит Мэйвис, но в ответ видит лишь ухмылку, что прочно заседает в сознании.
Но мужчина ослабляет хватку, заставляя девушку прерывисто вдыхать нужный кислород. Только вот она знает, что это ещё не конец. В руке мужчины блестит лезвие, а она тушит свой характер, стараясь не нарваться.
— Кое-кто передавал тебе пламенный привет, — продолжает мужчина, будто издеваясь, — Он надеялся, что вы ещё раз увидитесь, но, увы, это невозможно.
— Да не тяни ты, убей девчонку, — второй мужчина шипит, останавливаясь рядом.
— Действительно, хватит церемониться, — вторит третий.
Боль слишком резко прорезает грудную клетку. И девушка кричит, не выдерживая. Мэйв чувствует эту боль слишком явно, чувствует, как во рту скапливается почти моментально солоноватая жидкость, затем стекающая по подбородку вниз, а перед глазами начинает всё плыть, раздваиваясь. Второй удар чувствуется ещё отчётливее, заставляя блондинку захлебываться в собственных слезах, смешанных с кровью. Третий удар приходится острым лезвием по коже, преграждая все пути к отступлению.
Мэйв чувствует только боль. Сначала от ударов, потом от соприкосновения со стеной. Съезжает вниз, стараясь хоть так избежать этого ужаса, но слышит в ответ лишь смех, больно разъедающий сознание. Неужели люди могут опуститься до такого? Да, она много чего натворила, но это и рядом не стоит с убийством… Никогда…Никогда рука бы не поднялась до такого у нормального человека.
— Эй, жива ещё, что ли? — говорит мужчина, присаживаясь на корточки рядом с девушкой.
— Сгинь где-нибудь, — говорит Мэйв, кашляя кровью, остающейся алыми разводами на земле, — Желательно навсегда.
А вот ответ на свою наглость так и не получает. Слышит только странное эхо, что проходит вдоль стен, заставляет поежиться.
— Вампир! Ребята, это вампир! Бежим, бежим, бежи-и-им!
Мэйв не понимает, что происходит. Успевает только поднять голову, смотря на расплывчатый силуэт незнакомки, каким-то образом оказавшейся рядом. Девушка не знает, кто это, что она тут делает, почему появилась именно в этот момент. Только инстинкты самосохранения теперь лезут вперёд, поэтому Мэйвис выставляет руку вперед, словно бы ограждаясь.
— Пожалуйста… не убивайте…

Валенсия Аст эз'Хаус

Мир продолжал плыть перед глазами. Мэйв только в эти минуты начинает понимать, каково это, когда душа покидает твоё тело, оставляя лишь внешнюю оболочку, которая в реальном мире более никому не нужна. Это больно. Настолько, что всё внутри буквально разрывается.
Девушке было бы, наверное, всё равно на того, кто сейчас побеспокоил её покой. Но факт того, что она осталась жива именно благодаря помощи этой женщины, сводил с ума. Мэйв должна была бы поблагодарить, улыбнуться, подарить что-то на память, вот только зрение так и не фокусировалось, а потому черты лица незнакомки было рассмотреть почти что невозможно.
Мэйв знала, что умирает. И это её страшило сейчас больше всего.
Хотелось плакать. Просто уткнуться в колени, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Это был бы показатель того, что она готова бороться за себя, за жизнь, за будущее. Но боль от ран была настолько сильной, что даже слезы не скапливались в уголках глаз, зато кашель кровью показывал всю обреченность нынешнего состояния.
И Мэйв верит единственной женщине, которая сейчас была с ней. Слепо верит словам о том, что та её не тронет. Девушке просто хочется спокойствия, но только не забвения. И дрожащая рука медленно опускается, отдавая новой порцией боли в груди, к которой Мэйвис успела привыкнуть за эти минуты. Так вот, значит, что чувствуют люди, когда умирают.
Больше всего Мэйв было жаль того, что она не успела со всеми попрощаться. Ей стыдно за все ссоры, за все несбывшиеся обещания, за то, что он победил, а она здесь — единственная проигравшая. Может быть тогда было лучше добить её сразу? Или ещё есть возможность жить?
Мэйв отреченно кивает на вопросы женщины, впервые за много дней чувствуя заботу. Разве бывает такое, что незнакомый человек будет тебе помогать и заботиться? Для девушки это было ново. Нет, она бы тоже не прошла мимо умирающего, оказав ему первую помощь, но на себе такое испытывать не приходилось. Да и жаль, что пришлось. Она ведь медленно умирает.
Мэйв чувствует чужое прикосновение к коже, но не чувствует от этого боли. Ей кажется, что время замедлилось, отсчитывая свои последние секунды. Даже представить страшно, что будет дальше. Но почему-то какие-то смутные догадки мелькают в сознании. Те мужчины, когда убегали, говорили, что стоящая перед ней женщина — вампир… Тогда может ли быть это её шансом?
Ниточка, за которую можно зацепиться… Последний шанс выбраться из неминуемой темноты…
— Вы… вы ведь вампир, да? — хрипит девушка, не узнавая свой собственный голос. Но это было сейчас не самое важное, — Они…
Договорить не успевает, чувствуя, как к горлу вновь подкатывает душераздирающий кашель.
Если есть шанс выжить… выпадет ли он ей?

Отредактировано Мэйвис Леймон (18.09.2020 22:33)

Валенсия Аст эз'Хаус

Мэйв чувствовала чужие прикосновения, которые немного успокаивали. Наверное, будь она одна, справится со своими эмоциями точно не смогла бы. Но сейчас девушка видела надежду — то, что должно обволакивать и защищать.
Мэйв хотела жить. Ей было страшно умирать. Ещё хотя бы раз хотелось сходить на концерт, выехать за пределы Лурана, завести новые необычные знакомства. Она просто готова была радоваться мельчайшим мгновениям… которые у неё нагло отобрали этой ночью. Ночью, которую она обведет черным маркером в календаре, если переживёт.
Девушка уже будто в трансе слышит слова про больницу, но даже в таком состоянии примерно оценивает её расположение. Слишком далеко. Даже со сверхскоростью не успеть, учитывая, что осталось ей точно всего пара минут. Сознание уже начинает отключаться, но Мэйв старается не закрывать глаза, чтобы только не впасть в это ужасное состояние.
Страх. Страх завладевал каждой клеточкой тела. Дрожь. Дрожь проходила по телу ежесекундно. Боль. Раны на теле всё также болели, конечности уже почти не слушались.
Единственным вариантом спасения оставалось обращение. Мэйв это знала, чувствовала, понимала. Возможно бы она и не приняла такое решение, но сейчас, балансируя на грани жизни и смерти, девушка чётко понимала, что хочет жить.
Жить. Улыбаться. Смеяться. Плакать. Злиться. Грустить. Радоваться. Любить.
Мэйв смотрит на женщину с явной надеждой во взгляде. Эта та последняя ниточка, за которую хочется ухватиться. И девушка отчего-то уверена, что незнакомка понимает её намерения. Медлить было нельзя, оставалось совсем мало времени. Слишком мало.
— Пожалуйста, обратите меня! Прошу! — с явной мольбой в голосе произносит Мэйв, надеясь, что эта её мольба дойдёт до адресата.
Мэйвис хочет верить в лучшее. Но она прекрасно понимает, что это тот самый последний шанс.

Валенсия Аст эз'Хаус

Мэйв хотелось бы улыбнуться и сказать, что это всё – шутка. Ей точно не нужно становиться вампиром. Как любят говорить люди — розыгрыш, да и только. Но липкое чувство крови, отдающей сейчас этим невыносимым запахом, и промокшая в ней одежда заставляют вмиг вернуться с небес на землю.
Нельзя закрывать глаза. Нельзя. Нужно продолжать бороться и жить.
Мэйв почти не разбирала слов женщины, лишь какие-то отдельные слова или буквы. В ушах застыл противных звон, говорящий о продолжающем отключении организма. Ей было тяжело. Ей было слишком больно. Это самое невыносимое чувство из всех, и Мэйвис никому бы не пожелала оказаться на её месте.
В горле слишком сухо. Лишь кашель, раздирающий горло, позволяет понять, что она всё ещё в сознании. Кровь оставляет очередные разводы на земле, на одежде, на коже. Но у девушки нет сил вымолвить что-то ещё.
Незнакомка всё также говорит про больницу, про невозможность обращения. Это Мэйв воспринимает лишь из интонации, потому что слова слышать уже перестала. Будь она в нормальном состоянии, то смогла бы убедить, привести аргументы. А сейчас… сейчас ей остаётся только умоляющим взглядом просить всё того же, надеясь, что над ней сжалятся.
Она хватается за женщину, неосознанно прижимаясь ближе к ней. Сил уже ни на что не было, оставалось лишь смириться со своей незавидной судьбой.
Что она сделала вообще в этой жизни? Пока ещё почти ничего. У неё были такие большие планы, реализовать которые Мэйв так хотела. Если бы не заварушка, длившаяся последний месяц, может, её жизнь и нельзя было бы назвать ужасной. Ведь у каждого есть свои взлёты и падения. Нужно всё принимать как есть, да?
Мэйв не хочет умирать. И потому на последнем издыхании предпринимает очередную попытку.
— По…жа…лу…
Мэйв не может договорить даже это слово до конца. Чувствует полнейшую слабость, что сейчас пропитывает тело. Больше нет боли, нет чувств, нет эмоций. И вот так должно всё закончится, на этой ноте?
Мэйв хочет грустно улыбнуться, но уже не может.
И просто закрывает голубые глаза, чувствуя, как проваливается в темноту.