Каждый день начинался до ужаса одинаково и просто. Так, как будто если что-то поменяется в этом несложном переплетении взаимоотношений, ежеминутного расписании жизни и взглядах, бросаемых друг на друга членами семьи Данс, перевернётся с ног на головы вся их жизнь. Так, как будто бы изменится и без того непостоянная жизнь, лишь изредка стабилизирующаяся и останавливающаяся на чём-то конкретном. Но это было редко.
И это было по утрам.
Это заключалось в вечных криках Реди и Ким по утрам. Сёстры, не успев даже проснуться, уже находили, что высказать друг другу. Порой начинали кидать друг в друга какие-то тряпки, книги, чуть реже, но и такое бывало — вазы. Ловко уворачивались, и та, и другая, а потом с криками неслись со второго этажа пентхауса на первый. Пробегались по всем комнатам, порой заставляя Илию замереть на выходе из очередной комнаты, вовремя отдёргивая под себя ноги, пока ей их не отдавили. А потом, на всех парах, влетали в столовую комнату, где уже грызлись Шон и Эйчи. Высокомерно хмыкая и вскидывая подбородок, Эйчи демонстративно отбирала у старшего брата всё, что он у неё пытался отобрать. А потом, едва он пытался сцапать назад, ударяла его ладошкой по щеке. И с визгом начинала убегать, когда Шону это надоедало и он бросался с воинственным криком за ней. И иногда они сцеплялись, с криком и визгом колотя друг друга крошечными ладошками и кулачками. Мать, замечая творящееся в столовой безумие, принималась отчитывать Реди за то, что она давно не нашла себе жениха, и тем самым давала Ким ещё поводов для запала. Отец увлечённо подбадривал мелких, порой ставя сам с собой ставки и довольно ухмыляясь, когда выигрывал. Иногда приходила, впрочем, Жаклин, которая младших разнимала, угощала разными вкусняшками, заставляя сидеть в разных концах комнаты, недовольно косясь друг на друга, и вызывая новую волну и оханий и причитаний матери по поводу того, что Жак до сих пор не замужем. И вообще, как так можно-то, как так можно?..
Илия же себя в этом дурдоме порой чувствовала несколько отчуждённо. Холодно поздоровавшись с утра с родителями, остужая их пыл, оттягивая за ворот платья Эйчи от брата и показывая тому кулак, отчего тот прекращал кричать на младшую и ставя подножку Ким, которая с визгом после этого катилась по полу, оставляя Реди в покое, она проходила к столу. С безразличием и лёгкой усмешкой на лице выслушивала гневную отповедь отца по поводу того, что так нельзя обращаться с собственными сёстрами и братом, а также родителями, выпивала бокал сока, крутя стакан в руке. А когда речь грозила стать чересчур прочувственной, разжимала ладонь, давая дорогому стакану разбиться о плиточную поверхность. И, прикладывая ладонь к губам, расширяя голубые глаза, ахала, сожалея о том, какая она растяпа. Брезгливо перешагивала осколки, под оглушающую тишину выходя из столовой.
Иногда у неё дома ночевали подруги, с которыми они всю ночь шептались, сплетничали, придумывали какие-то проказы, иногда, впрочем, осуществляемые. Делились секретами и разрабатывали планы. Планы чего? Мести, привлечения внимания, новых выступлений "на публику". Иногда ночью отправлялась с ними в Луран, показывая, кто она такая. Миловидная блондинка с невинным взглядом голубых глаз, внутри которой сосуществовали ангелы и демоны, которые не дрались. О нет. Они подружились.
Необычно. Непривычно. Для многих людей непонятно. Но и такое бывало.
Утро встретило долгим стуком в дверь. Медленно приоткрыв глаза, девушка узрела потолок, серебристый, усеянный множеством мелких звёздочек, с розовыми переливающимися стеклянными люстрами, свисающими оттуда. Взгляд скользнул чуть дальше, на бледно-розовые стены и бежевую дверь, в которую так старательно колотились.
— Кто? — звонко и хрипло отозвалась, наконец, блондинка. Дверь распахнулась.
— Наконе... — Реди на полуслове замолкла, ошеломлённо глядя на приподнявшуюся в кровати сестру, морщающуюся на её крики. — Это... это что за цитадель разврата? — наконец, смогла выговорить девушка. Морщась, Илия махнула изящной бледной ладонью, на запястье которой болтался браслет из золота и драгоценных камней.
— Это мои подруги. Что тебе?
— Родители уехали промывать мозги Жак, взяли с собой Ким. Мелкие убежали. Хотела спросить, сбросишься ли ты с этого обиталища зла тоже, или останешься тут... — взгляд блондинки как-то чересчур хищно скользнул по трём девушкам, также валяющихся на широкой кровати Данс, постепенно начинающих просыпаться и подтягивающихся поближе к ней, сонно глядя на Реди. Илия зло цокнула языком, возвращая внимание сестры к себе. — Развращать их дальше.
— Пожалуй, тоже пойду. Проветриться нужно, — она усмехнулась, сощуривая взгляд. Мередит кивнула головой.
— Тогда закроешь дверь сама. Я ушла, чао-чао, не скучай! — и, послав ей насмешливый воздушный поцелуй, поспешила подальше от комнаты младшей сестры, цокая каблучками.
Илия хмыкнула, взглянув на подруг. Дира неуловимо коснулась её щеки губами, чем обычно означала своё пробуждение, Шери лежала у неё на коленях, чуть улыбаясь, а Баде обняла за талию со спины. На автомате проведя ладонью вдоль волос Шерил и приобняв Индиру за талию, прижав чуть поближе к себе, девушка обернулась назад, поцеловав Бадели в щёку.
— Слышали, девочки? Подъём.
Улицы города были поражающе пусты, словно в этот холодный воскресный день никто не желал подниматься из тёплых постелек и топать в направлении каких-либо общественных мест. Небо хмурилось, длинным серым полотном нависая над многоэтажками, из одной из которых и вышла четвёрка подруг, комментируя каждое происходящее явление. Каждая была одета достаточно элегантно, модно и по-современному: платья, топы, джинсы, кожаные куртки и пальто. Немного эстетики в их образы добавляли распущенные накрученные волосы, закрытые солнцезащитными очками глаза и алые губы. Всё это привлекало внимание редких прохожих, но, на счастье, их не узнавали.
Потому что со временем они становились всё более и более известнее.
Бадели, подхватив за руку Шерил, помахала им рукой, сообщив, что они пошли кое-кому в гости. В голосе девушки неприкрыто звучали нехорошие нотки. О, кажется, Илия даже знала, к кому именно в гости они собрались. К тем несчастным мальчишкам, которые рискнули преследовать Даймонд, угрожать ей и требовать от неё денег или расплаты натурой.
Зря они это делали.
— Ты куда? — придерживая светлые вьющиеся локоны волос, поинтересовалась девушка, оборачиваясь на подругу, стоящую рядом. Индира как-то странно хмыкнула, покрутив в руке окурок сигареты, вытащенной из собственной куртки, после чего наставила её на проглянувший из-за туч лучик света.
— Знаешь, мне Миша соизволила, наконец, рассказать хоть немного из своих путешествий. И знаешь что? Ей под кофту закинули горящий окурок сигареты. Как обычно, — Дира махнула рукой. — За свои слова. Менее безобидные, чем обычно, к слову, даже её новая знакомая после личного моего с ней общения это подтвердила.
— Новая знакомая? — на алых губах Илии заиграла лёгкая ухмылка. Цой усмехнулась.
— Сама думала, что это невозможно. Но она её не послала ни в первые, ни во вторые секунды и пока что не желает придушить. Ваниль какая-то, — брюнетка поморщилась. — Впрочем, не суть, насколько важно, просто... мне нужно навестить ту несчастную девочку. Преподать пару уроков курения.
— Удачи. И не забудь про встречу вечером, — девушка улыбнулась, приближаясь и оставляя лёгкий отпечаток поцелуя на уголке губ брюнетки, чувствуя ответное прикосновение. — А. И, если встретишь Йована, передай ему, чтобы тоже сегодня подходил.
Индира опасно улыбнулась.
— Обязательно. А ты познакомься с каким-нибудь новым красавчиком, не то этот после сегодняшнего вечера будет уже не в силах оставаться таким же красивым и невинным.
Илия звонко и завораживающе рассмеялась, чуть откидывая голову назад. Взмахнула ладонью, тем самым прощаясь с подругой, и, звонко цокая каблучками, направилась в ранее примеченное заведение.
Кофейня "Чёрный дым".
Внутри было вполне себе уютненько. Бежевые стены, приятная отделка, круглые столики, немного людей и официанты с натянутыми, но уже улыбками.
Выше нос, ироды.
Элегантно присев за столик у окна, девушка чуть облокотилась о его круглую гладкую поверхность. И убрала очки назад, оставляя их на светлых волосах, немного отпугивая этим подошедшего официанта, как-то чересчур настороженно поглядевшего на неё. А потом, явно вспомнив, где он её видел, расплылся в неловкой улыбке, залепетав что-то про заказ.
Девушка поморщилась, подняв руку, останавливая его от лишних слов.
— Фредо, — негромко проговорила она. — И шарик ванильного мороженого.

Анетта Лемарк

Джессика немного склонила голову набок, наблюдая за тем, как официант приготавливает кофе.
Вообще, не сказать, что Джесс была строгим приверженцем одного и того же кофе. Как и места, где она проводила досуг и свободное время, она регулярно их сменяла, пробуя что-то новое и пытаясь отыскать именно то, что она могла бы с уверенностью назвать "своим". Наверное, это был её своеобразный стиль, девиз по жизни.
Кинув взгляд на меню, Джесс убедилась в том, что данный вид кофе состоит из тех компонентов, которые в общем сочетании она ещё не пробовала. Само кофе, мороженое и тёртый шоколад на посыпку. Интересное сочетание должно получится, пусть в мысленной импровизации в голове женщины представлялась рядом с этим кофе не слишком жизнерадостная картина. Напоминало землю, укрытую белым слоем снега и сверху присыпанным пеплом от взорванного или подожжённого где-то неподалёку от такого места здания. Пусть и мрачновато, но крайне схоже с тем, что сейчас готовилось официантом данной кофейни.
Джесс чуть прикусила нижнюю губу.
До ужаса отчётливо вспоминался взрыв, неподалёку от которого она в один день оказалась, тогда ещё детдомовской девчонкой. Как смотрела на распространяющийся во все стороны огонь, как завораживающе летел по воздуху серый пепел. И душа тогда ещё юной, мечущейся девчонки могла бы повернуться на этой картине, сделав её сумасшедшей, немного гением, убийцей... но потом она услышала крики. Увидела бегущих людей. В крови. В копоти. В дыму и слезах. Они прижимали к себе тела раненных родственников, друзей, любимых, детей. Выносили даже животных. Девочка отчаянно звала на этот свет маму, которая медленно умирала на её руках.
Джесс запомнила эту картину. И пообещала самой себе допустить как можно меньше этих слёз и криков о том, чтобы мёртвый любимый человек восстал из пепла и крови, словно феникс.
Жаль, что они не были фениксами.
— Ваш кофе готов, — парень протянул стаканчик с кофе, плотно закрытый сверху. Что-то внутри женщины обречённо выдохнуло, но наружу вылезла лишь лёгкая усмешка и неуловимый хмык. — С вас три серебряные ровно.
— Держите, — Той протянула парнишки в ответ деньги, подхватывая стаканчик. Чуть наклонила к себе, делая глоток, чувствуя, как горячий кофе смешивается с холодным мягким мороженым и маленькими кусочками тёртого тёмного шоколада. Взглянула на Анетту, немного усмехаясь. — Ну, насчёт половины города не знаю, а лично я до сегодняшнего дня не знала. Нет, к твоему счастью, только когда иду с кем-то, специально, чтобы понервировать, — брюнетка усмехнулась, направляясь к выходу из кофейни. — Пошли уже.

Можно ли назвать день удавшимся с самого начала, если до четырёх часов утра чинил водопровод в квартире, а потом спал часа два от силы, потому что у кого-то бессонница и он решил повозиться на кухне, как раз опробуя починенный кран?
Дуглас именно в шесть часов утра был точно уверен, что день удачным назвать нельзя, пока пытался не уснуть за столом, норовясь прилечь на приготовленный сестрой омлет — как раз пышным вышел (уж не поэтому-то Роли так взвизгнула, заставив его проснуться?). Правда, та же Роли была против использования еды в качестве постели, попеременно пиная его под столом или щёлкая пальцами перед носом. И, дожидаясь пробуждения мужчины, начинала тараторить опять — заглаживала вину за поздний приход, пусть тогда Дугласу было не до того, чтобы смотреть на часы. Правда, просидела она с ним как раз до четырёх часов, суша свои рыжие волосы, порой помогая — то ключ подаст, то тряпку кинет, если вдруг вода решала устремиться во все стороны, забрызгав кухню.
На работе не спать было ещё сложнее. Вся эта кипа бумаг по раскрытым и нет делам, которую нужно было разобрать и рассортировать, часть отдать в архив, над частью посидеть ещё с минут десять, думая, что делать и кому бы спихнуть. Напарник поступил именно так — больничный в руки и отлёживаться, насмешливо помахав Дугу шляпой. Тот лишь вздохнул, подняв глаза от отчёта.
— Отнеси это в суд, — одна из девчонок, работающих здесь, шлёпнула перед ним папку, — Ребекке передать надо.
— Не помню, чтобы я назначался сюда посыльным, — пробормотал мужчина, не поднимая глаз и ставя очередную галочку в списке. Джойс тут же потянула на сея бумагу, из-за чего ручка провела жирную линию вдоль листа, перечёркивая некоторые записи. И уже была удостоена немного сердитого взгляда синих глаз из-под отросшей чёлки. — Молодец, испортила записи.
— Кэдер, я тебе отдых даю, — Джойс фыркнула, помахав листочком, — Ничего двигательного и вашего детективского пока нет, а копаться над бумажками тебя явно не вдохновляет, — снова помахала листочком наподобие веера, — Отнесёшь папочку в суд, отдашь Ребекке, потом пойдёшь по Вечерней, там полно всякой всячины. Поешь, попьёшь... Я же добро делаю.
— Ты и добро понятия не совместимые. И точно безвозмездные дела.
На это девушка усмехнулась.
Относить пришлось. Любая возможность смотаться с работы — желанной, но порой невыносимо скучной. И, может, где попадётся кофейня, чтобы лить в себя чашку-другую кофе, в попытке взбодриться. И скрыть от этих туч, что ползали по небу, не предвещая ничего хорошего в виде солнца, синего неба и просто хорошей погоды, чтобы не было так гадко. Хотя бы просто, чтобы высушить эти лужи под ногами — такие же сере и унылые.
Унылое почти всё.
Косо посмотрев на желтую вывеску с названием "Чёрный дым", Дугас толкнул дверь, входя в помещение. В нос ударил запах жаренного кофе, которое пахло куда приятнее, чем растворимая дрянь в баночке, гордо зовущаяся "кофе" какой-то там обжарки прямиком из рощи кофейных деревьев в Мирроре.
— Самый крепкий кофе, что есть, — ответил на молчаливый вопрос официанта мужчина, посмотрев в меню, где было очень много непонятных слов. — И сахара побольше.
И чуть откинулся на спинку стула, проведя рукой по волосам. Да, ему определённо стоит подстричься.

Шейли МакКуин

Посмотрев вслед официанту, Дуг потёр глаза, тут е подпирая голову ладонью, прежде чем перевести взгляд на меню. Так, чтобы скоротать время, пока кофе готовится.
Буквы в записи его не впечатлили, потому синие глаза поднялись выше, разглядывая обстановку кофейни изнутри.Ему это не казалось чем-то таким замечательным — желтоватые стены, которые имели не совсем такой оттенок, как чисто жёлтый — что-то ближе к золотистому. Потолок бежевый (вроде этот цвет сестра называла таким). Словно смешали жёлтый, коричневый и белый, помешали, добавили чего-то ещё, чтобы получится именно такой оттенок. Приятный, чем-то напоминает цвет чая, если щедро сдобрить его молоком. И в завершение — шоколадный пол.
Уютненько, как сказала бы та же сестра. Дугласу это ничего не дало, лишь дождаться официанта, что принёс ему бокал с кофе — тёмным, почти чёрным, словно маленькая дыра с белой  керамике посуды.
Мужчина сделал небольшой глоток, стараясь не обжечься. Действительно крепкий и очень сладкий. Микаэлла сейчас бы кривилась, как могла. Даже не столько от крепости, сколько от сахара — сестра вообще его не употребляла ни в каком виде. Ни в чистом, ни в напитках, ни в десертах. Те она вообще стороной обходила — берегла фигуру, боясь, что любой лишний грамм заставит заплыть её, из-за чего не сможет заниматься танцами. Правда, Дуглас такой жертвы не понимал. И искренне сочувствовал младшему брату, с которым Микки жила, когда все съехали из родительского дома, даже не помахав на прощание ручкой. Сначала уехал Дуглас, забивая на все нормы приличий, даже не слушая, что кричит ему вслед мать. Просто шёл по улице, не взирая на дождь, что лил как обычно с неба, холодными струями стекая с его волос. А мать бежала, пытаясь вернуть.
Потом ушёл Герман. Жил некоторое время с ним, а потом съехал в отдельную квартиру, когда начал серьёзно подрабатывать, не забывая учиться.
А потом Дуг забрал Каролину из дома, потому что смысл оставаться ей там, если она сбегает почти каждый вечер, дожидаясь Дугласа на лестничной площадки его квартиры? Он до сих пор помнил. как впервые наткнулся на младшую, что клубочком свернулась возле двери, пытаясь учить уроки. пусть буквально несколько часов назад, когда он был в родительском доме — улыбалась во все имеющиеся зубы, скрытые за брекетами.
А порой она сбегала чёрт знает куда. И когда ещё молодой парень рыскал по городу, ища знакомый всполох рыжих волос среди серости города.
Снова глоток кофе, что выводит из воспоминаний. Он немного обжигает язык, морщась и отставив чашку на стол, чувствуя боль во рту.
И поднимает голову, когда к нему подходит девушка, спрашивая разрешения присесть.
— Садитесь, — Кэдер кивает, глядя на незнакомку, которая смутно кажется знакомой. Может, он её где-то видел.
Внутри себя Дуглас качает головой. Может и видел — всех. чьи лица промелькнули перед его глазами не запомнить.

Шейли МакКуин

Мужчина делает ещё глоток кофе, изредка посматривая на девушку, что устраивается на стуле напротив него, совершая типичные для пришедшего манипуляции — оглядывается, стягивает пальто, что потом вешает на спинку стула, отряхивает джинсы, отодвигает стул и ставит на него сумку. Садится с некоторой долей элегантности, что сквозила в её движениях, куда менее похожие на движения других девушек и людей. Они не такие резкие, рванные, суетливые.
Дуг ставит чашку на стол, кивая на благодарность. Было бы за что на самом деле. А это так — разрешение присесть за стол, который ем не принадлежит, в месте куда он также пришёл, чтобы попить кофе. Хотя, бывают же индивиды, которые ни за что не позволяют вмешаться в их личное пространство, которое вдруг увеличивается до размеров стола со всеми стульями.А если и разрешают, то словно сжимаются, всем своим видом показывая, что они на знакомства (которые им возможно и не предложат) не согласны.
Снова разглядывание помещения, краем уха слыша, как девушка напротив делает заказ. Смутно знакома, только вот мысль, которая содержит ответ о том, кто же она, всё не приходит ему на ум, предпочитая крутиться где-то на его задворках. Мол, это знать ему не обязательно. Только вот всё равно любопытно. Может она из тех, кто проходил по какому-нибудь делу в качестве свидетеля. К великому сожалению, у мужчины была слишком хорошая память на виновных и потерпевших, которые потом могли приходить во снах, снова и снова повторяя улики и детали своих дел. Возвращали его в те самые времена, когда происходило расследование.
Или она из множества подруг Микки. Тех тоже видимо-невидимо и менялись они каждую неделю.
Новая волна жалости к младшему брату. Бедный Герман, ведь ему наверняка приходится запоминать их имена, если только он не предпочитает отсиживаться сычом на работе.
Кэдер поднимает глаза на заговорившую девушку. Знакомой кажется не только она ему.
— Может и знакомы, я не могу только вспомнить, — пожимает плечами Дуглас, вновь подхватывает чашку кофе. Чуть качает её, надеясь на вылить на себя, прежде чем ответить. — Дуглас Кэдер. А вас как зовут?
Что же, его соседка по столику достаточно мила.

Шейли МакКуин

При виде булочки на тарелке, что приносит официант для девушки напротив Дуглас понимает, что не по-человечески голоден. Просто как какой-нибудь зверь, голод сидел глубоко внутри него, загнанный туда делами, описаниями трупов из отчётов, мыслями, недосыпом, запахом кофе. А при виде еды решил проснуться, ринувшись на свободу.
И это чувство словно огня в желудке, что переходит в ноющее, колючее ощущение прямо где-то ние ребёр, именно там, где находится этот орган (увы, мужчина знал это не по учебникам анатомии). И может, его возможно перетерпеть...
Но как-то не хочется, чтобы в один момент желудок спел арию запахам еды, кофейне, девушке напротив, людям вокруг, официанту, что всё приносит и так далее. Вряд ли кто-то относится к поклонникам данных произведений.
— Извините, — Дуглас останавливает официанта до того, как он уходит, мельком взглянув на меню. Какая-то мысль в голове ему говорит, что Каролина не погладит его по голове за подобные перекусы, а не полноценные обеды. Как-то младшей по душе была всё-таки полноценная еда, не какой-нибудь фастфуд или перекус, не пирожок, который явно не заменит мяса с гарниром. И она усиленно пыталась приучить Дугласа к этому, закрывая плиту собой, воинственно держа лопатку, не позволяя пожарить просто картошки. Самой золотистой и вкусной картошки. С грибочками. И зеленью.
Только здоровая пища. оже вкусная. но ощущений от не очень здоровой не заменяет. И потому Дуг баловался этим вне дома, если получалось. И если Роли не собрала ему контейнер с едой, как ребёнку-школьнику обирает мама, чтобы он мог перекусить, даже если в школе кормят обедом.
— Можно кусок этого пирога с мясом? Благодарю, — мужчина кивает официанту, снова подхватывая свою чашку кофе. Вновь смотрит на собеседницу, что едва улыбается, закрыв лицо чашкой своего каппучино. Только похожие на драгоценные камушки глаза сверкают.
— МакКуин... Ты младшая сестра Барбары, верно? — Кэдер чуть изгибает брови, глядя на девушку. Вспоминает Барб, с которой его связывали какие-то там отношения. Какие именно — Дуглас не знал и не задумывался. Да и потом как-то всё начало забываться, отодвигаться на второй, третий и последующие планы памяти. Он знал, что она уехала. Желания умчаться следом не было.
Как бы, вспоминать это кроме если что сути дела, в котором они столкнулись, пока не приходилось.
— Что же, — Дуглас поставил кружку на стол, — Приятно познакомиться, Шейли.

Илия Данс

Уил сонно поморщился, когда луч света, свидетельствующий о приходе утра, забрался к нему в комнату, таким образом стараясь разбудить парня, что для себя решил не вставать этим утром. Однако вот, кажется, у природы были другие планы, потому что этот свет мешал даже тогда, когда шатен натянул на себя одеяло в попытки скрыться от небесного светила. Хотя, стоит признать, что немного это получилось, а потому можно было спокойно досматривать свой сон, вот только и это не получилось.
- По-хорошему сейчас попрошу встать и выпроводить твою спутницу, пока я не решила рассказать родителям, что ты себе позволяешь в их отсутствие, - голос Рейлы показался чересчур занудным в этот момент, а потому Крейц лишь махнул рукой в попытке убрать голос сестры хотя бы на задний план, - Уильям, я сейчас не шучу.
- Уильям, я сейчас не шучу, - передразнил парень, недовольно хмыкнув, - Топай отсюда, Рейла. Сам решу, что мне и когда делать.
Голова жутко болела, свидетельствуя о воспоминаниях вчерашней ночи. Вообще, стоило родителям уехать, как в голове семнадцатилетнего парня как будто что-то стукнула, заставляя наслаждаться жизнью на полный лад. Да более того – половины он даже и не вспомнит, а может даже и не захочет слушать, если только сестра не расскажет в подробностях, в каком именно состоянии он заявился вчера. О, Рейла никогда не упустит шанс поиздеваться, браня все грехи Уила, которые только можно себе представить. Надо сказать, что таких грехов не пересчитаешь на пальцах, даже дважды, да даже и трижды, если не больше. Впрочем, семнадцать лет, как говорит его мама, это подростковый возраст, когда хочется брать от жизни всё. Вот ему, видимо, и хочется, раз тянет на всё самое интересное и неизведанное.
Ноелла, конечно, этого всего не замечала. Ну, или делала вид, что не замечала, лишь хитро улыбаясь, когда брат проносился мимо, быстро взяв что-то со стола и уносясь из дома. Просто потому что сидеть в доме он не мог, не было столько терпения рассматривать стены здания, в котором ты живёшь. Ну и что тут интересного? Так и старость наступит, как не заметишь. «А так станешь инвалидом», - ехидно прозвучало в голове голосом сестры. Она теперь даже в голове преследует. Да и вообще, чего это она пристаёт к нему среди раннего утра?
- Твою мать, Крейц, ты ещё в кровати? – ещё один чересчур знакомый голос, который заставил парня распахнуть глаза, вмиг просыпаясь, - Я предупреждала, что если ещё раз застану тебя в таком положении в такое время, то уши оторву. Так вот, я не шутила.
Хотелось сползти под кровать, чтобы вообще не слышать этого голоса никогда в жизни. Потому что утром он казался чересчур громким, давящим на головной мозг, не дающим покоя, да и вообще – сегодняшняя угроза ещё не казалось страшной, в сравнении с тем, что он слышал до этого миллионы и миллионы раз.
- Девушка, вам пора, - вновь услышал Уил, перед тем как вылезти из под-одеяла, глядя на стоящую в его комнате злющую Владу, которая явно не шутила, когда угрожала ему с минуту назад, - Даже спрашивать не буду, кто это был, мне абсолютно плевать.
- Да я сам не знаю, - парень потёр виски, чуть морщась, пока в него не прилетела пачка таблеток, - Хоть на чём-то спасибо. Что вообще вчера было?
Влада ухмыльнулась, причём от такой-то улыбочки стало не то, что жутко – он просто понял, что натворил что-то, за что у него могли возникнуть огромные проблемы, одна другой краше. А хотя – плевать. Если не получится закрыть их по-нормальному, то идея закрыть деньгами всегда была свежей и чудесной, при том, что люди были, в большинстве своём, довольно корыстные, перед кем помахать пару золотыми было равносильно согласию абсолютного на что угодно. И такое поведение, с одной стороны, облегчало жизнь, а с другой – не менее бесило. А Влада всё также ухмылялась, ни на секунду не давая парню подумать о том, что всё же всё прошло как надо.
- А знаешь, - она присела на кровать, после чего легла на неё, повернувшись на бок, сквозь чуть прищуренный взгляд наблюдая, - Я тебе ничего не скажу, так что вспоминай сам, куда втянул себя, как я тебя оттуда вытянула, а потом как мы вместе влезли ещё куда-то. И вообще, вставай!
- Я понял, что ты сама ничего не помнишь, - пробормотал Уильям, прежде чем от сильного толчка не распластавшись на полу, - Чёрт, Дервиан, я так сильно ненавижу тебя, кто бы только знал.
Вот свела же судьба как-то ещё в детстве с этой девочкой, что покоя не даёт ему по сей день. Конечно, пока они учились в одном классе, это можно было списать на их ежедневные пересечения, но даже сейчас, будучи уже в Лицее, Влада не давала никакого спокойствия. Впрочем, во многом он был ей благодарен, но явно не во всём, потому что прийти в голову этой семнадцатилетней особе могло явно больше, чем кто-то мог даже представить себе. Да даже он сам. (А вообще Уил списал всё это на рыжий цвет волос, потому что, как оказалось, у рыжих слишком сильно развито воображение).
- Зачем вообще припёрлась? – Крейц поднялся с пола, медленно ступая в сторону ванной, - Жилось же так спокойно, пока уезжала.
- Хотела убедиться, что после вчерашнего не лежит где-нибудь в подворотне твоё тело, - парень на эти слова даже чуть не подавился зубной пастой, силясь не расхохотаться, - Поэтому решила, так сказать, протянуть руку помощи и спихнуть тебя с кровати.
- Спасибо, но я сам могу позаботиться о себе, - Уильям усмехнулся, выходя из ванной и смотря на девушку, что поднялась с его же кровати, медленно идя в сторону двери, - И куда пойдёшь сегодня?
- Ну, с тобой страдать не хочу, пойду, кому-нибудь изолью душу, расскажу, какой ты всё-таки…, - последнее слово так и не было произнесено ухмыльнувшейся Владой, которая выскользнула за дверь, быстро и умело лавируя в доме семьи Крейц.
- Заноза, - шатен выдохнул, быстро одеваясь, чуть поглядывая в сторону окна, где погода явно была лучше, чем даже вчера вечером.
Сидеть в доме, как обычно, не хотелось, а потому Уил, спустившись вниз, махнул рукой сидящим там Рейле и Ноелле, первая из которых показала кончик языка, а вторая также помахала ему рукой. Вот потом и думай, почему все сёстры настолько разные.
Прогуливаясь вдоль улиц Лурана, парень заложил руки в карманы, уже в сотый раз рассматривая вывески здесь. В один момент его взгляд зацепился за название одной кофейни, что носила название «Чёрный дым». Впрочем, всё равно скучно, так почему хотя бы что-нибудь бы не перекусить, чтобы порадовать себя.
Зайдя внутрь, он огляделся по сторонам, примечая собирающийся внутри народ. А потом чуть усмехнулся, проходя к сидящей девушке, что мимолётно взглянула на него, когда он прошёл мимо, после чего Уил присел ровно напротив, заказывая у подошедшего официанта латте и небольшой шоколадный десерт.
- Добрый день, - он чуть усмехнулся, наблюдая за сидящей напротив девушкой.
Может, день будет ещё поинтереснее вчерашнего.

Шейли МакКуин

Дуг едва склонил голову, кинув короткий взгляд в сторону уходящего официанта, прежде чем снова, чисто по привычке помешать ложечкой кофе, которому это было совсем не нужно. Скорее, это было жестом перемешивания воспоминаний самого мужчины, то, как сейчас он пытался вспомнить о сидящей напротив девушке или о её сестре. Малейшее воспоминание, бродящее где-то в закоулках сознания. Поднимает внимательный взгляд синих глаз на Шей, замечая такую же внимательность и в её глазах, которую пытается скрыть обаятельная улыбка. И едва улыбается сам.
Да, вспомнил. Только тогда она была младше, немного не похожая на девушку перед ним. Такая же очаровательная, но совсем иначе, какой-то ещё тогда детской очаровательностью.
Сейчас МакКуин казалась ему совсем другой. В конце концов, она уже не была ребёнком и давно выросла.
—  Тридцать пять, — Кэдер отставляет чашку в сторону, кивая подошедшему официанту, — Но по сути, ты не очень ошиблась. Год меньше, год больше.
Слегка взмахивает принесённой вилкой, покрутив её в пальцах, прежде чем отломить кусочек пирога.
Снова взгляд на девушку.
— А тебе? Не решусь угадывать.

Хилэрия Кеанет

Аэлита на слова Лэри порой неодобрительно усмехается, дожидаясь, пока девушка встанет со скамейки, и идёт вместе с ней на свет фонарей, которые вскоре начинают вырастать по бокам их дорожки. А вскоре их и вовсе окружает целая плеяда таких фонарей; начинают разноситься голоса взрослых и детей, подростков и стариков. Дети с удовольствием катаются на качелях, смеются, бегают наперегонки, в то время как их родители или старшие братья и сёстры строго следят за ними. Небольшая компания подростков в стороне, забившись под крупную тень дерева, пьёт, курит, переговаривается, иногда взрываясь хохотом, который заставляет кого-то посмотреть на них с неодобрением.
Вместе с Лэри Аэл выходит на центральные улицы, уверенным шагом направляясь вдоль тротуара. Не слишком быстро.
— Я думаю, в какие-то моменты ты действительно захотела уйти, — женщина склонила голову, наконец, отзываясь на давнюю фразу девушки. Её реакцию на себя она видела. И она была сильнее той, что была у тех, кто пытался храбриться и хорохориться перед ней. Те порой были настоящими идиотами, помучить которых (лишь на словах, ничего плохого), было одно удовольствие.
На перекрёстке женщина мягко взяла Лэри за запястье, осторожно переходя дорогу. Несмотря на всю свою центральность и охраняемость, именно этот перекрёсток пользовался дурной славой и частыми авариями. Становится участниками одного из — не особенно-то и хотелось.
Когда они уже зашагали вдоль Вечерней, Даркит отпустила руку девушки.
— А ты какими духами пользуешься? — неожиданно спросила женщина, немного улыбнувшись, уже без какой-то опасности, хищности в глазах. Впрочем, Лэри могла бы это списать и на освещение, но почему-то и самой Аэл уже не хотелось пугать собой. Наоборот, хотелось немного дольше подержать рядом с собой эту маленькую принцессу Лурана, успокоить своей другой стороной, в которой нет места отрицательным чертам характера.
Рядом замаячила яркая вывеска кофейни. "Чёрный дым". Аэлита не знала, что именно она нашла в этой кофейне такого уникального, но это место ей нравилось больше остальных в Центральном. Лучше "Чёрного дыма" были только несколько заведений в Блестящем районе.
— Идём, — женщина махнула рукой внутрь, толкая тяжёлую массивную дверь. На секунду придержала её, дождавшись, пока Лэри не скользнёт внутрь. Прошагала к прилавку, замечая знакомого баристу. — Макиато, пожалуйста. Лэри, будешь что-нибудь заказывать?

Хилэрия Кеанет

На Лэрино "хотела, но осталась" Аэл отчего-то немного улыбается. Не так, едва дёрнув уголком губ, а по-настоящему улыбается. Женщина не верит в то, что в этом огромном городе столь разным людям можно встретиться чуть чаще, чем дважды, а потому позволяет себе на несколько секунд стать искренней, настоящей, такой, какая она есть.
К тому же, часть собственных секретов Даркит и так уже рассказала. Можно показать и ещё один маленький секрет — улыбку, самую что ни на есть настоящую улыбку.
— Лаванда? — женщина вскидывает бровь, улыбка становится слабой, едва заметной. Во всём её образе сквозит задумчивость. — Странный выбор, если честно, — шатенка качает головой, отчего кудри вновь колышутся, подхватываемые холодным вечерним ветерком Лурана. На небе удивительно мало туч для этого времени года. Казалось бы, а только позавчера стоял стеной такой ливень... — Тот, который у меня сейчас, — отвечает на встречный вопрос женщина, — вишня, миндаль, чёрный чай. Это если говорить о слышимых нотках, — снова улыбается, глядя на Лэри несколько секунд, глаза в глаза.
Светло-карие. Медовые. Совсем на похожие на горькие вишнёво-шоколадные Аэлиты. Другие.
Нежные.
— Не любишь кофе по вечерам? — поправляет прядь волос. Они стоят у стойки, терпеливо дожидаясь, пока бариста выполнит заказ. Аэл наблюдает за эмоциями девушки, что незаметно для своей обладательницы проскальзывают на лице. Не все, но часть из них. — Знаешь, что такое макиато? — задаёт вопрос, видя отрицательное мотание головой. Упирается локтем в стойку, ловя смеющийся взгляд работника, слышащего их разговор. Он осторожно вливает во взбитое молоко кофе. — Это взбитое до пенки молоко, внутрь которого вливают эспрессо, — оставив одну золотую монету, женщина берёт стаканчик в руки, — сдачи не надо, спасибо. Попробуй, — не сделав и глотка, в первую очередь протягивает девушке, с лёгкими смешинками в глазах, но без всякого злого умысла.

Хилэрия Кеанет

Аэлита тихо посмеивается, слыша ответную реплику Лэри, в которой отчётливо проскальзывает удивление. Невольно женщина думает о том, что она совсем не чувствует аромата собственных духов.
— Нам сюда их не завозят, — под взгляд девушки качает женщина головой, — я их покупала, когда была в Несилии. Там невероятно богатый выбор парфюма, — поправляет прядь каштановых волос, от которых чувствует тонкий оттенок аромата. — В разы богаче, чем у нас, даже с учётом завоза иноимперских духов.
На высказывание о том, что пьёт много кофе в течении дня, Даркит неодобрительно цокает языком и слегка качает головой. Наблюдает за девушкой, пригубляющей напиток, вновь задумываясь о чём-то своём.
В таком возрасте, в двадцать с хвостиком лет, Аэл кофе не пила. Пила лет с одиннадцати до восемнадцати, пока не начались боли в области грудной клетки, там, где расположено сердце. А потом всё чаще и чаще, пока в один момент едва не развилась тахикардия. Она лежала пару недель в больнице, пока отец не забрал её на дачу, в двадцати минут конной езды от Лоина. Там Даркит прожила без стресса, огромных физических нагрузок, которыми она себя ежедневно изводила, а самое главное — без кофе, которое подкрепляло развитие болезни. Это было самоисцелением, как любит это называть Милорд Даркит, которое Аэл прошла в одиночку.
Кофе вернулось в жизнь гораздо позже и в гораздо меньших объёмах. Небольшая чашечка макиато с утра (на худой случай латте), только для того, чтобы взбодриться. И для того, чтобы у её личной секретарши, каждый год новой миленькой девочки, был ещё один повод забежать с утра пораньше в кофейню, бесцеремонно расталкивая всех остальных.
— Не за что, — Даркит забрала свой стаканчик с кофе, улыбнувшись девушке и делая глоток сама. Те, кто не являлись любителями кофейных напитков, и в самом деле не могли отличить латте от макиато, но для этой женщины между данными напитками существовала громадная пропасть. — Что за книга? — кивнула на то, что Лэри одной рукой всё ещё прижимала к груди.

Хилэрия Кеанет

Они ещё стоят в кофейне. Кругом полно ароматов, но больше всего выделяется, конечно же, запах кофе. Терпкий, горчащий на кончике языка, перебивающий любые ароматы духов — запах настоящего кофе.
Женщина делает ещё один глоток, удивлённо приподнимая бровь на вопрос девушки. Да уж, её точно нечасто спрашивают о том, как часто она бывает в Несилии. Невольно она вспоминает свою последнюю поездку в столицу военной Империи, сплошь и рядом поросшую деревьями цитрусовых и с океаном под ногами. Несилия была в давние времена одним большим портом, как некогда — Лэфьор, но позже преобразовалась в столицу целой Империи. То была осень, душная и с вечным ощущением предстоящей грозы. Два года назад. В октябре девяносто восьмого. Город был частично разрушен и частично опустошён — война даром для него не прошла.
— Раньше часто бывала, — Аэлита покачала стаканчик с кофе в руках. — Особенно в детстве. Родители любили туда ездить на отдых. Но после начала войны с ведьмами была лишь раз, пару лет назад. И это было ужасно. По-настоящему страшно, как бедствие человеческого зла и пороков разрушило этот прекрасный город, — женщина взглянула на Лэри, чуть поджав губы. — Сейчас уже всё улеглось, но поехать туда отдохнуть можно будет не далее, чем через пару-тройку лет, когда всё окончательно восстановиться. Хочешь там побывать? — неожиданно и для себя задаёт этот вопрос Даркит, улыбаясь.
Кидает взгляд на книгу, выслушивая сказанное девушкой. Снова легко улыбается, не ярко-солнечно, но искренне.
— Взрослые сказки? — немного усмехается, выслушав примерное описание. — Я могу взглянуть? Не то ты меня прям заинтриговала.

Хилэрия Кеанет

От слов Лэри, стоящей рядом, Аэл вновь немного улыбается, отчего появляются милые ямочки на щеках, вокруг которых быстро, незаметно и мимолётно разлетаются сеточки морщинок. Женщина держит в руках книгу, запоминая фамилию автора и название. А затем переворачивает на обратную сторону, быстро пробегаясь глазами по описанию.
Определённо, она этой книги не читала. Нужно как-то взять и найти такую же, почитать на досуге.
Поднимает взгляд обратно на русоволосую, благодарно кивая головой и возвращая книгу.
— Лэри, я не хочу тебя как-то задевать, — мягко, что совсем не вяжется с тем образом опасной хищницы в парке, — но шанс того, что мы встретимся вновь примерно один к миллиону. Поэтому держи крепко и не теряй, — снова улыбка, само очарование. Они направляются к выходу из кафе, освобождая место для пожилой пары, подошедшей к стойке баристы для заказа.
На улице темно, холодно и ветрено. Даркит поднимает на несколько секунд голову наверх, чувствуя, как шею обдаёт ледяным дыханием поздняя осень, как взлетают вверх каштановые локоны волос. Прохладно, даже холодно, но как-то удивительно свежо. Дышится легче, чем обычно, и много легче, чем в той же Лите. Столицу такая погода, к сожалению, редко баловала.
— Ты обязательно побываешь везде, где захочешь, Лэри, — Даркит поворачивает голову к Лэри. В темноте улиц и резком освещении светодиодных фонарей её черты лица становятся другими, волосы переливаются от практически серебристого оттенка к глубокому тёмному, также взлетая на ветру, как и локоны женщины. — У тебя впереди ещё целая жизнь, — добавляет, улыбнувшись, — уже поздно. Тебе бы лучше поторопиться домой, не то, кажется, ночью обещали очередной дождь, — в улыбке какая-то невесомая грусть, — да и мне тоже пора. Спасибо за знакомство с тобой, Хилэрия.
На секунду Даркит сжимает в своей ладони тонкие пальцы девушки, глядя в её глаза. Медовый оттенок, удивительно приятный и совершенно ни на какой, виденный ранее, не похожий. А в глазах — сотни эмоций, которые один бешеный вихрь, сметающий всё ураган, которые то, что творится внутри этой маленькой луранской принцессы.
— Надеюсь, мы ещё когда-нибудь встретимся, — тихо добавляет вслед женщина и, улыбнувшись, махает ей рукой, направляясь обратно в сторону D.S.U. На секунду оборачивается на повороте, замечая, как уже отошедшая от кофейни девушка, также обернувшись, смотрит на неё. Улыбается и делает шаг вперёд, скрываясь за синей стеной дома.
Впереди ещё целая гора дел и бессонная ночь.

Илия Данс

Уил никогда не отличался примерным поведением, а за его фразами, которые могли быть адресованы кому угодно, следить уже перестали абсолютно все, понимая, что ни в своих мыслях, ни в фразах парень не стесняется, причём с самого раннего возраста. Исключение составляла лишь Влада, которая пыталась выбить из него всю дурь, хотя сама всей этой дурью так и наполнялась. Ну и в его поведении также бывали исключения – например, в те моменты, когда он проводил время в компании прекрасных девушек, с которыми знакомился накануне. А дальше всё шло своим чередом: либо они расходились на веки вечные, так толком и не пообщавшись, либо они весь вечер вместе тусили, либо они просыпались с утра с ним в одной кровати, как, например, было сегодня. У каждой были свои мысли и желания.
А дальше всё было ещё более интересно. Его старшая сестра либо мать или отец объясняли ему, что он не должен себя вести себя так откровенно и вульгарно, в особенности когда проникал в клубы, где пускали лишь людей старше восемнадцати, а то и двадцати трёх. У Уила никогда не было с этим проблем, почему-то всегда срабатывали, так называемые, взятки.
А ещё был внешний шарм. То, что к нему тянуло буквально всех в округе. Кажется, были даже ситуации, когда за него дрались девчонки, где одна заявляла, что его девушка, вторая, соответственно, заявляла что-то идентичное. А у него, собственно, никогда девушки то и не было. Он просто не заводил отношения, предпочитая им мимолётные увлечения. Так ведь гораздо интереснее. Да и не встретился ещё кто-либо, кто заставил бы его улыбнуться искренне, без наигранности.
Единственные девушки, которые были дороги для него важными – собственные сёстры, мать и, как ни странно, Влада. Но вот если представить из него и Влады пару – Уил бы скривился, испытывая при этом самые отрицательные эмоции. Они друг другу друзья, даже в Луране люди держались за свои связи. Надо сказать, в этом случае они и правда могли друг другу помочь.
А сегодня Уильям хотел сделать передышку, обособившись абсолютно от всех людей. Однако даже это не заставило его изменить собственным принципам, потому что сидеть и в одиночку пить кофе – ну это уже за пределом возможностей. Именно поэтому, наверное, он присел напротив довольно симпатичной светловолосой девушки, которая ему вмиг улыбнулась. Даже интересно стало, что выйдет из этого знакомства: один из обыденных трёх вариантов, либо же что-то новое. Неизвестность. Она не пугает, она, наоборот, заинтриговывает.
- Нет, вряд ли знакомы, - Уил хитровато улыбается, на секунду отвлекаясь, чтобы поблагодарить официантку за так быстро принесенный заказ, видимо, был заготовлен чуть ранее, после вновь переводя взгляд на девушку, - Но я был бы очень рад познакомиться, если ты не возражаешь, - сделав глоток кофе, он вновь обаятельно улыбнулся, представляясь, - Уильям, Уил.